Герой не нашего времени. Эпизод II - Страница 55

В руке коменданта города Бреста переломился карандаш.

– Готов. И соседи готовы. Но нужен приказ из штаба армии. Командарм лично запретил поднимать дивизию, – объяснил ситуацию генерал-майор.

Ему час назад рассказали о перебежчике. А ещё про то, как боец-пограничник из команды Михаила тайком сплавал на западный берег. От воды он смог уйти всего на полсотни метров. Дальше всё кишит встревоженными немцами. Солдаты, стараясь не шуметь, подтаскивали к реке понтоны и лодки.

До сих пор у генерала ещё жила тайная надежда: может, всё обойдётся? Но пульсировала болью ссадина на лице, не давая забыть о происшествии. Сволочь, просто фашист какой-то, а не интербригадовец!

– Он что, идиот? – Секретарь обкома теперь не стеснялся в выражениях, найдя ещё одного потенциально виновного. Он поднял трубку и приказал телефонистке на коммутаторе:

– Немедленно соедините меня по ВЧ со штабом 4-й армии!

Командарм оказался на месте, и Теплицын коротко обрисовал обстановку. Похоже, там его не сразу поняли, и первый секретарь взорвался:

– Значит, вы, коммунист Коборков, отказываетесь помочь советской власти навести порядок в городе! Да, я ставлю вопрос именно так! И так же я его поставлю ровно через десять минут перед ЦК Белоруссии и лично товарищем Пономаренко! А вот не надо мне кивать на командующего округом! В вашей власти поднять дивизию! Нет, никто меня не подстрекает! Что? Это как раз вы и есть самый настоящий трус, перестраховщик и паникёр! Если не хуже! Давайте оправдывайтесь перед командующим, но вы ответите перед партией! – Первый секретарь, выдав всё, что думал, зло задышал в телефон. Минуту спустя на его губах повисла кривая, но довольная усмешка. – Что? Что вы решили? Ещё раз повторите! Генерал, быстрее берите трубку!

Азаренко, подойдя к аппарату, услышал, как Коборков тяжело вздохнул. Ох, как не любил командарм принимать решения. Всё глядел на округ. А тут, припёртый к стенке, закрутился.

– Комендант, наведи в городе порядок! Но если ты хоть чем-то спровоцируешь немцев, пеняй на себя. Под трибунал отдам! Я тебе это лично…

Генерал недоумённо покрутил в руке трубку. Нет, не раздались короткие гудки, одно шипение, как тишина. Связь оборвалась.

Не должно быть такого, охрана телефонных линий усилена. Сюда несколько раз сообщили о перестрелках с неизвестными «связистами». Но это был удар по кабелю, идущему от электростанции.

– Успели получить указание?

– Да, товарищ первый секретарь обкома. Разрешите выполнять?

– Разрешаю! Идите! – Теплицыну польстило, что комдив именно его воспринимает как прямого начальника. Очень хорошо. Если что, отвечать будут вместе. – Товарищ Елизаров, вы отвечаете за порядок в Бресте по линии НКВД-НКГБ. И пусть вас не смущает собственное звание. Никто лучше вас не владеет обстановкой, – польстив Михаилу, сделал следующий выбор первый секретарь.

– Смотрите! – Начальник милиции подозвал их к окну.

В тусклом свете уличных фонарей мимо здания обкома в сторону вокзала торопились тени людей. В руках чемоданы, узлы, за спиной угадываются мешки.

«Среди населения началась паника», – мрачно констатировал первый секретарь. Как раз за такое ещё больше по головке не погладят.

– Товарищ Теплицын! Товарищ Теплицын!

– Что?! Что ещё стряслось? – Плохих новостей и так до… много.

Нет, секретарь Брестского обкома комсомола не впал в прострацию, а лишь запыхался от бега, торопясь подняться наверх.

– Там люди. Много людей. Коммунисты, комсомольцы и… просто наши товарищи. Хотят вас видеть… – Фёдор запнулся, – и спрашивают, чем надо помочь!

Панов поторопил реальность лишь на несколько часов.

Те, кто не растерялся, при первых выстрелах укрыли или отправили на вокзал семьи. Дальше поспешили в обком, в военкомат или на работу. Предписание, как действовать при тревоге, было у каждого ответственного коммуниста или советского служащего. Но те, кто пришёл в здание на улицу Ленина через полтора часа после начала войны, нашли пустоту. Только ветер гулял по пустым кабинетам. Пустовало и НКВД, и филиал «большого дома».

Люди не успокоились. Решительности и умения хватало. Многие из демобилизованных красноармейцев оставались жить в Западной Белоруссии. Из тех, кто в запасе, набирали местные кадры НКВД. Добыв винтовку, наскоро подпоясав ремнём гражданский пиджачок, они шли в цепь и, наравне с пограничниками, милицией и немногими военными, отстреливались на улицах от наседающего врага.

Выходя из здания обкома, Елизаров подозвал к себе милиционера:

– Милиция у нас рабоче-крестьянская. Так что давай принимай пополнение. Первый отряд отправляй сразу на вокзал, в управлении есть чем вооружить людей.

Несмотря на «стремительно» взлетающую вверх карьеру, в душе вновь возникла горечь. Эх, почему никто из обкома так и не решился написать лично товарищу Сталину?! Открыть ему глаза.

В сентябре 1939 года их встречали не только люди с хлебом-солью и цветами, но и созданная местными рабочими Красная гвардия, пусть не умелая, но готовая отважно защищать народную Советскую власть и поддерживать революционный порядок. Как мало тех людей пришло этой ночью в обком партии!

Город услышал рёв моторов и лязганье гусениц по мощённым плиткой мостовым. Это, не мешкая, Азаренко ввёл в город готовый к движению разведбатальон и противотанковый дивизион на тягачах «Комсомолец», забирая под охрану ключевые точки и загоняя публику обратно в подворотни. Состав патрулей решили усилить, доведя каждый из них до целого отделения, двенадцати человек.

Половина третьего ночи. По гарнизону объявлен «сбор». Но командиры, найденные посыльными на квартирах, энтузиазма не испытывали. Как задолбали их тревоги в мае и начале июня!