Герой не нашего времени. Эпизод II - Страница 68

Чёрт! Три минуты артподготовка, а те, гражданские в деревне, медлят. С ума там все посходили, что ли? Он же предупреждал! Какие к чёрту шутки в эпоху моторизованной войны!

Максим перебежал на восточный край форта и пустил красную ракету в сторону Аркадии. Смотря на секундную стрелку, зло топнул ногой. Всё, теперь не быть ему гуманистом. Впрочем, корреспонденты немцев сделают всё, чтобы цивилизованный мир с первого дня войны убедился в звериной природе большевизма. О том, как русские спалили здесь все деревни вместе с жителями, завтра будут читать в европейских газетах.

Ну что же? Нет и не будет спасения на войне!

Майор как можно суше дал команду:

– Объекту пять-два-раз. Ориентир – церковь. Левее двадцать, крайний дом. Зажигательным, три снаряда, беглый огонь!

Чёрт, ну прямо дети, как не на войне! Суворов запросил подтверждение.

Вариант действий отрабатывался не раз, но на практике растерялись. Не в теории, а наяву надо стрелять по крестьянским домам. По тем жителям, недавно освобождённым от польского гнета?

Комбат мячиком скатился вниз. Старательно подавляя кипящую в себе ярость, Максим добрым до приторности тихим голосом без всякого кода, на понятном каждому языке проговорил в микрофон:

– Если ты, сучонок, через десять секунд не заставишь дот открыть огонь – застрелю, как собаку!

Минуту спустя ловкие руки заряжающего номера орудийного расчёта извлекли первый снаряд из ящика, маркированного парой красных полос. Пушка дёрнулась, затвор лязгнул, выплевывая почерневшую и дымящуюся гильзу, готовый принять в казённик очередной унитарный патрон.

– Откат нормальный!

«Ненормальный, ненормальный!» – чуть не закричал Панов.

Лишь слепой промажет из пушки в неподвижную цель на дистанции меньше километра. Что, немцам надо убить твою мать, сжечь детей или сделать ненормальной сестру или жену?

У каждого прицела немногочисленных орудий стоял лейтенант. Как-никак опыта больше. Красная – то не царская армия, где для практики в год отпускали по шестьсот снарядов на батарею.

А тут… Наверное, не захотели брать грех на душу.

Пять с половиной минут немцы безнаказанно ведут артподготовку.

– Четыре снаряда, беглый! Кто вздумает мазать, пусть смотрит на Южный городок.

Там как раз взметнулся в небо столб чёрного дыма высотой метров в двести. Попали в цистерну с горючим.

Сейчас другие люди умирают, пытаясь в чаду горящей техники выполнить свой долг или хотя бы спасти себе жизнь. Не только красноармейцы и командиры. Стальная метель обрушилась и на жилой городок, убивая, калеча женщин и детей. Кроме осколков, взрывная волна вышибала перегородки, оконные и дверные рамы, во все стороны разлетались камни и стекло.

Цейссовская оптика десять на пятьдесят давала великолепную, но жуткую картинку.

Горели бензохранилище и парки, где находилась техника. Клубился серо-жёлтый дым, сверкало пламя. Взлетали какие-то обломки, фонтаны из огня и земли. Но фигурки людей всё равно бежали туда, к танкам, пушкам и машинам.

Вот после очередной серии разрывов вспыхнул бензовоз. Потом, как осенний лист, закувыркался в воздухе чей-то задний мост. Ад, но выводят, спасают технику.

Неслышные в общем гуле орудия Ненашева несколько раз выстрелили. Два дома на окраине деревни занялись пламенем.

В Аркадии внезапно ударил колокол, а потом дым всё более густыми клубами повалил в сторону разгоравшейся рощи, окончательно закрывая Южный городок от немецких наблюдателей. Жители до последнего верили, что командир, зашедший к их священнику, просто шутил. Теперь сами палили сараи на окраине, стараясь делать дым гуще. Иначе этот страшный человек вновь откроет огонь по домам.

«Ну, лиха беда начало», – вздохнул Ненашев, давя неосознанное желание перекреститься. Зло во имя добра он принёс в это место.

Как странно, он, много раз перебирая варианты, зажигал Аркадию. На форумах – ноль эмоций, лишь советы, чтобы загорелось быстро, дымило гуще, дольше.

Фосфор заранее достать, смешать бензин с керосином, найти покрышки. Их следовало напихать в дома, рассматриваемые его советчиками, исключительно как бутафорию. А на деле лишал Саша живущих там советских граждан единственного жилья, и попробуй потом отстройся!

– Дробь! – зло буркнул Максим.

Сами справятся, условия им батюшка растолковал. Может, и уцелеет что-то стоящее на правой стороне центральной улицы.

Ему бы для счастья пару «химических» танков в каждом по три с половиной сотни литров вонючей смеси, и не нужны ему ни дома, ни роща. Была в Красной армии 1941 года мобильная легкобронированная система постановки дымов.

Ненашев до крови закусил губу, зная, что происходит. Как ещё более стремительно меняется отношение селян к Красной армии, но иначе нельзя. Подожги он заставу в Пельчицах или деревню на другом берегу, ослепнет его наблюдательный пункт.

Впрочем, дым от горящих домов и сараев скоро закроет следующую неприглядную картинку.

Как ослабнет огонь, так устремятся в Южный городок «отважные» селяне. Начнётся массовый грабёж покинутых квартир. Ковры, меха, хрусталь, мебель найдут новых, бойких владельцев.

Опять радоваться не стоило. Огонь немецкая артиллерия вела по заранее изученной цели. Там тоже умели считать, красиво рисовать карты, наносить цели на планшеты. Ненашев лишь убрал возможность немцев беспрепятственно улучшать наблюдаемый результат.

Девять минут безнаказанно стреляют немцы. Через семь начнётся штурм Западного острова. Снятые с диверсанта часы пунктуально отсчитывали время.

– Товарищ майор, старший лейтенант Суворов… он, он…