Герой не нашего времени. Эпизод II - Страница 47

К оглавлению

47

Рядом, на разъезде догорали два пассажирских вагона. Свет пламени высвечивал какие-то обломки, разбросанные вещи и выложенную на земле небольшую линейку из человеческих тел. Крушение? Диверсия?

– Граждане пассажиры, прошу без паники! Отойдите от окон! – чуть не закричал проводник. Он сам не понимал, в чём дело.

Поезд «Москва-Брест», в котором возвращался из отпуска начальник Брестского погранотряда, обстрелял неизвестный самолёт. Майор Ковалёв лежал вторым в этом скорбном ряду.

Через полчаса с ближайшей станции Ивацевичи начали звонить в дорожный отдел милиции на Брестском вокзале, но связь внезапно оборвалась.

Глава 28,
или «Нет в моём сердце зла»

22 июня 1941 года, воскресенье.
Осталось 4 часа 10 минут

В десять часов вечера в батальон Ненашева приехала кинопередвижка. С полуторки сгрузили небольшой экран диагональю чуть больше двух метров. Укрепили его на двух воткнутых в землю штангах, а сверху и с боков, наверное для контрастности, натянули небольшой кожух из брезента. Кино показывали из кабины автомобиля. Два «марсианских» треножника с установленными динамиками расставили по бокам.

Зрителей малый размер «простыни» не смущал. Собралось их на сеанс множество. Одно название картины – «Александр Невский» – гарантировало аншлаг. Странно, но почему-то нет местных жителей. Когда кино привозили в прошлый раз, белели среди защитной формы их платки и рубахи. Не знали армейцы, что в эти минуты селяне закапывают поглубже в землю ценное имущество. Они завороженно смотрели на экран.


Вставайте, люди русские,
На славный бой, на смертный бой!

В ответ на гремевшую песню люди на экране в домотканой белой одежде, в высоких шапках вылезали из ям и землянок, куда загнала их вражья сила. Согласно кивая, слушали воеводу и под слова «За отчий дом, за русский край» шли на войну. Жёны, матери, дети смотрели вслед.

Нет, не все! Вот совсем подросток, мальчик, схватил топор и ушёл за ополчением. Ручеёк ушедших на битву с проклятым Тевтонским орденом постепенно превратился в людскую реку. Простые новгородцы, а не бояре шли к Александру Невскому. А он с дружиной входил в город под красным знаменем. То, что знамя и плащ у князя обязательно красные, знали давно, пусть это и чёрно-белый фильм.


На Руси родной,
На Руси большой
Не бывать врагу!

Иволгин удивлённо наблюдал, как кто-то даже встал от возбуждения, словно готовясь тоже пойти под знаменем князя, чтобы биться с псами-рыцарями Тевтонского ордена за русскую землю.

А как орали хором, предупреждая: «Не части!» Но коварный топор немца-рыцаря по-предательски сзади вновь упал на шею обессилевшего в битве отрока-воина.

Панов специально всеми правдами и неправдами выбивал именно этот фильм. Утром конные рыцари превратятся в танки с белыми крестами, а кнехты станут цепями идущей на них немецкой пехоты.

На картине лежал странный запрет. Бойцам смотреть нельзя, но в Дома Красной армии для командиров фильм вернули в начале апреля.

* * *

На другом берегу гауптман построил батальон. Скоро должны объявить особый приказ фюрера.

Через десять минут раздался шум мотора – прибыл командир полка, в полосе наступления которого начнёт работать их батальон.

После кратких приветствий синий луч фонарика высветил коричневый конверт, распечатанный на глазах солдат. Теперь в руках командира белел листок с приказом.

– Внимание!

Наступила тревожная пауза, кровь напряжённо пульсировала в ушах. Вот оно! Настало! Сейчас определится их судьба.

– Солдаты Восточного фронта! Долгие месяцы я вынужден был сохранять молчание. Однако пришло время, когда я смог открыто обратиться к вам…

Гауптман потрясённо слушал последние слова Адольфа Гитлера. Превентивный удар необходим для завершения этой великой войны и спасения европейской культуры. Красная зараза покушалась на сам образ их жизни. В их руках будущее Германского рейха и судьба цивилизации. Да поможет им Бог в священной битве.

Пора и ему сказать слова:

– Солдаты! Не забывайте, что жидо-большевизм нанёс Германии удар ножом в спину во время Первой мировой войны! Он виновен во всех несчастьях немецкого народа! Но та битва не закончена, она продолжается и сегодня, в этот час! Так не уроните честь отцов и дедов! Покажем нации, какие мы парни!

Проорав традиционный «Хох» в ответ, солдаты услышали далёкий и воодушевленный рёв сотен глоток с русского берега. Что там происходит? Неужели и большевики ринутся на них на рассвете?

– Батальон, разойдись!

Для парней настало время обсудить новости.

– Только подумаешь, и ещё одна война!

– А как же пакт о ненападении между Германией и Россией?

– Ты слышал, они готовы ринуться на нас!

– Не стони. Мы покончим с русскими за три-четыре недели!

– Вряд ли, три-четыре месяца…

– Эй, не забывай, какая у нашего Адольфа фантастическая голова. Это будет окончательный триумф над Версалем. От нас всего лишь требуется ещё один блицкриг.

– Вот загнул, как на митинге. Ты не в партии, сынок…

– А ты что молчишь, Франц?

В роте тот солдат слыл мрачным пессимистом. Вот и сейчас тень лежала на его лице. Что, впрочем, не мешало нести ему в одной руке полный котелок горохового супа, а в другой – хлеб и порцию конской колбасы. Пока все рассуждают, можно спокойно набить брюхо.

– Фюрер, конечно, гениальный человек, но, думаю, год.

– Не каркай! Иначе положим тебя в братскую могилу сверху.

В ответ Франц надул толстые щёки и зло сожмурил глаза:

– Что хотел, услышал? Заткнись! Из этого дерьма не всем придётся вернуться домой!

47